Онежская быль — различия между версиями

Текущая версия на 10:39, 6 февраля 2018

Лев Озеров (1972):

Ревниво слежу за парусниками. Ветер клонит их - они выравниваются. Гнет - они выруливают. Так что ветер остается в дураках... В парусах - легкость и древность, мужество и окрыленность. Паруса поэтичны непреднамеренно и навсегда!

Паруса и Кижи при всей несхожести имеют черты существенного сходства. Это победа человеческой руки над хаосом природы. Это свобода и красота, рожденные трудом.

А между тем вороненое крыло Онеги вздрогнуло, как-то странно накренилось и стало голубо-пепельным, рябым, словно само гладило воду против шерстки, рябым, словно поклеванным дождинками.

Мгновение - и сверкнувшее солнце сделало эту рябь золоточешуйчатой, беглой, искрящейся и слепящей. Парус тонул в этом жидком золоте озера, и только небо очерчивало его стремительный треугольник.

Погода много раз меняется на дню. То свет, то тень. Какие-то незримые весы колеблются над Онегой. И стрела их как парус: то сюда, то туда - поди узнай знак северных весов.

Но дождь неминуем. Вот-вот он прорвется на город, на озеро, на всю Карелию. Так и есть. В Кондопогу еду сквозь дождь. Обложной, без видов на прояснение. На въезде в Кондопогу ищу профиль Успенской церкви. Он скорей мерещится, чем видится. Острый серый четырехугольник. Корпуса комбината и гидростанция наплывают мощно и в цвете даже сквозь дождь.

Полный текст:[1]